Михаил Филиппов: Вы знаете, требования к проекту, по крайней мере, несколько некорректны. Не берусь судить, кто в этом виноват, но у меня сложилось впечатление о некоторой некорректности программы как таковой. В ней определена главная задача – «раскрыть» городу дворец Альма,  который с 2002 года официально считается памятником архитектуры. В этом здании располагается Управление делами президента Франции. А сам духовно-культурный центр должен быть каким-то небольшим строением, причём модернистского толка, и, каким-то образом, прикрывать сам собор.  Эта попытка сделать проект «политкорректным» – какой-то реверанс в идеологическом плане непонятно кому.

Нелепо, если собор выходит на набережную реки, или на пространство городской площади,  закрывать его каким-то маленьким несуразным зданием. С градостроительной точки зрения – это абсолютная стопроцентная ошибка. На фоне дворца Альма, такой комплекс будет выглядеть как маленький отросточек, «аппендикс» мощного блока-корпуса, или какой-то недострой, строительные  вагончики, которые надо будет скоро убрать. Знаете, у нас в России так любят делать офисы продаж в новостройках.

А с точки зрения православной или духовной, и просто христианской – это грех. Не ставят, как говорит Евангелие, светильник под спудом. И это очень заметно, а кому-то и смешно. 

Классическое градостроительство всегда делало скайлайн, эту небесную линию городов, так, что в ней доминировали храмы. Особенно русская традиция, да и французская тоже всегда делает храм доминантой. Тот же Собор Инвалидов, посмотрите, или Коллеж Мазарини, храм Института Франции или Пантеон. Я уж не говорю про Сан-Крекер на Монмартре, который просто доминирует над всем городом. Нельзя вот так прятать православный храм. Уж если так обязательно надо сделать из политкорректности, давайте просто найдём для него другое место.

 

ВЛ: Тем не менее, Вы участвуете в конкурсе…

 

МФ: Я занимался этим проектом ещё задолго до появления программы, и у меня было время для его анализа с точки зрения градостроительной логики. Поэтому когда появилась, повторюсь, не очень корректная задача сделать культурный центр впереди храма, я нашёл, как мне кажется,  очень остроумное решение. Сам собор построить на «холме», а в нём  разместить культурный центр. Этим я фактически абсолютно точно выполняю задания  программы и, в то же время, не прикрываю дворец Альма.

Что касается подземных сооружений на берегах Сены… Извините, пожалуйста, а Лувр с его подземной частью, накрытой знаменитой пирамидой (о ней разговор отдельный), в которой работают люди и находятся огромные материальные ценности? Там Гудон стоит, понимаете? В подвале… А Сена находится ещё ближе, чем к нашим постройкам.  Я сотрудничаю с архитектором Владимиром Митрофановым, который работает в Париже уже 50 лет. И когда первый раз рассказал ему о программном требовании  не строить цокольную или подвальную часть, то минут десять слушал его хохот. Потому что это требование абсолютно неправильное. Возьмите метро… Существует огромное множество великолепных строений с правильно организованной подземной частью. Рядом находится здание «ЮНЕСКО», знаете, два таких квадрата около Эйфелевой башни, в которых по проекту заложено четыре  подвальных этажа. В Париже вообще очень много известных и престижных помещений находится под требуемым программой уровнем.

 

ВЛ: Откуда вообще взялось это требование – "не ниже полутора метров"?

МФ: Всё сваливают на мэрию 7-го района Парижа. Но этот район абсолютно не такой. Мне кажется, что появление не совсем корректной программы связано с вмешательством в процесс одной компании-участницы конкурса. Эта компания, находясь на грани разорения, и об этом здесь все знают, смогла каким-то образом выйти на нужных людей и убедить всех в том, что именно она знает те требования, которые седьмой район  предъявляет генпроектировщикам и генподрядчикам, на месте которых видит исключительно себя.

В результате всего этого дела, назревает скандал. Я считаю, что конкурс проводится крайне некорректно, по-советски, и это очень опасно для Парижа в целом, потому что здесь могут просто судом отменить ВСЁ, понимаете? Никакой Саркози, никакой Медведев ничего не смогут сделать. Надо обязательно действовать на основании закона. А то седьмой район просто без шума, без всяких протестов подаст в суд и выиграет… Я просто хочу донести до организаторов конкурса и наших правителей мысль: то, что не нравиться Парижу – построено не будет.  

 

ВЛ: Хочу поделиться информацией по итогам интернет-опроса, проведённого нашими французскими коллегами, которая Вам, как «наиболее последовательному не модернистскому архитектору», думаю, будет приятна: как ни странно, французы поддерживают классику больше, чем русские...

 

МФ: Так я знаю… Я же не просто так делал этот проект. И в отличие от моих многих конкурентов очень внимательно изучил тему. Я Вам даже могу сказать, что, на самом деле существует целая композиция купольных зданий как бы второго ряда Сены. Это всё очень интересно. И знаете, удивительный момент: купол Пантеона, купол часовни Люксембургского дворца, купол Cобора Дома Инвалидов – если их вывести на одну линию, то эта линия попадает точно в купол спроектированного мною собора.

 

ВЛ: Это случайность?

 

МФ: Да, случайность, но я об этом думал, когда начинал работать, гулял по Парижу, смотрел от сада Тюильри на большую панораму Парижа. Это, на самом деле, удивительно. Это неожиданно, но это так... Вообще, это отдельная тема, к которой хотелось бы вернуться чуть позже.

Я считаю, что мы русские православные, если считаем нашу церковь истинной, церковью Символа веры, то есть церковью вселенской, кафолической, то должны обязательно входить в такой город как Париж, говоря ему эстетически "мир вам", а не "вот вам, фигушки".

Мы должны поклониться красоте этого великого города и построить православный храм, который, в то же время, будет соответствовать эстетической традиции Парижа. Тогда и парижане его оценят и полюбят.